Сто лет, сто зим…

2 апреля Клавдии Степановне Плюхиной из д. Луговой исполнилось 100 лет! Целый век, эпоха…

Страшно, странно, удивительно представить, что можно прожить целых сто лет. Немыслимо и непостижимо, даже при всех современных технологиях. Целых 10 десятков лет, целых 36500 дней, целых сто лет и зим… Клавдия Степановна смогла, причем, оставаясь в ясном уме и при отличной памяти. Я, конечно, при встрече с ней очень хотела обсудить не только секреты долголетия, но и спросить банально о счастье и радости, о том, какими целями можно жить в 100 лет, каково это, засыпать каждую ночь и ждать новое утро, понимая, что оно уже может не наступить… Спросить обо всем этом и не только — язык не повернулся. Слушая Клавдию Степановну, становится понятно, что итоги тут никто подводить не собирается, а уж тем более искать смысл жизни и разводить философию!

К Клавдии Степановне мы приехали с Татьяной Визгиной, директором Луговского Дома досуга. Они много лет знакомы друг с другом, им есть что вспомнить и обсудить. Клавдия Степановна встречает нас, самостоятельно выйдя из своей комнаты. Знакомимся.

- А ты «Сельскую новь» покажи! – говорит внучке. – Меня там поздравляли! И салют еще запускали!

Юбилей Клавдии Степановны отмечали многочисленной родней. И действительно, в честь такого знаменательного юбилея запускали салют! А потомков у женщины немало: пятеро внуков, семеро правнуков и семеро праправнуков! С поздравлениями приходили и многие односельчане.

- Вы для нас всех пример для подражания! – говорит Татьяна Визгина. – Все говорят – вон, бабуля сто лет живет, и я жить буду…

- Правда? – улыбается Клавдия Степановна. – Правда, так и говорят?..

И это ее как-то даже приободряет. На нее действительно равняются, ставят в пример, она своей жизнью дает стимул кому-то жить дальше, превозмогая болезни и недуги, беды и несчастья: живет сто лет, и я смогу!

Понемногу завязывается разговор. Клавдия Степановна вспоминает, как училась в школе в Троицком, как почти девчонкой вышла на работу, где на лошадях боронила колхозные поля. А потом встретила Михаила и вышла замуж. Но пожить молодые не успели! Только поженились, как случилось страшное — Великая Отечественная война. Михаил ушел на фронт, а Клавдия осталась дома ждать мужа и… первенца. Но свидеться вновь было не суждено. На мужа пришла похоронка…

– Он был на фронте в Карело-Финской ССР, там и погиб, – рассказывает Клавдия Степановна. – А я одна уже родила Лиду.

На миг она замолкает, словно собирается с мыслями, как будто каждый раз вспоминая те события, вновь и вновь возвращаясь в страшные и далекие сороковые, словно они были вчера…

– Мама мне тогда помогала очень. Лида еще маленькая была, а меня позвали работать почтальоном. Знаешь Михайловых, там дом рядом, где раньше сельсовет был, председателем был Исмаилов?

– Знаю, знаю! – подтверждает Татьяна Визгина.

– Вот к нему пришла на счет работы. Так я потом почту носила в три деревни. А ведь война шла. Я носила «треуголки» и извещения на похоронки. Приношу, а они уже знают. Слезы, горе... Матери, жены, дети… Клавдия Степановна снова замолкает. И мы молчим, боимся лишний раз спугнуть своими вопросами какое-то зыбкое равновесие.

– Видишь, вырубаюсь! – тут же смеется, словно пытается уйти от тяжелой темы. – Забываю, о чем говорила.

Наверное, вот эти секундные провалы — как защита от тех тяжелых воспоминаний, словно мозг пытается сохранить в памяти лишь только радостные события в жизни, которых, наверное, за все сто лет было не очень-то и много. В военные годы, когда Клавдия была молода и в самом расцвете сил, осталась одна с младенцем на руках. Тяжело не растеряться, не опустить руки, когда кругом беда и безнадега. В те годы люди ели мороженую картошку, которую ребятня почти по снегу собирала в полях после уборочной, а летом лепешки из лебеды. К концу войны и маленькая Лида помогала рвать головки клевера, которые добавлялись в лепешки. Корова тогда буквально помогла выжить Клавдии с дочерью. Страшное было время, такое, что не хочется бередить память воспоминаниями тех лет. Но Клавдия Степановна точно помнит, как радовалась окончанию войны. Они еще в деревне об этом не знали, но поняли, когда домой один за другим стали возвращаться выжившие солдаты: израненные и постаревшие. А Клавдия с облегчением поняла, что больше не принесёт ни в одну семью похоронку, что будет радовать только хорошими вестями.

Тяжело говорить про то, как схоронила еще двоих мужей, и невыносимо вспоминать, как родились на свет дети Николай и Любовь. Потому что всех своих троих детей Клавдия Степановна пережила, уже давно пережила… И, конечно, мы обходим эту тему стороной, ни к чему бередить то, что до сих пор болью отзывается в сердце.

– А были в семье долгожители? – спрашиваю, переводя тему разговора.

– Мама умерла в 90 с чем-то лет. В голбец упала, заболела, а то жила бы еще долго, до ста лет точно! А ведь у мамы 12 детей было, но не все выжили… А теперь я одна вот осталась из братьев и сестер. Я так страдала, чтобы мне дожить до дня рождения, – вдруг разоткровенничалась Клавдия Степановна. – Не страшно, девочки, дожить! Жить будем! Умирать не будем!

– Как дожить-то? Расскажите…

– Очень просто. Не пить, не курить, не ругаться и не ссориться, лишних слов не говорить…

И правда, Клавдия Степановна все время улыбается и шутит. Говорит только о хорошем, обходя стороной тяжелые эпизоды своей жизни. Не жалуется. Не горюет. Все время держит Татьяну Визгину за руку и говорит-говорит. Шутка ли, целый век прожила, есть о чем вспомнить и что рассказать.

– Давай еще поговорим. Что еще рассказать?..

А что спросить и не знаешь. Каждый вопрос кажется глупым и неуместным. Вроде бы вот она, вся жизнь на ладони, у всех в те годы одинаковая. Война. Возрождение. Перестройка. Развал. Новая Россия. Работали и смысла жизни не искали, радовались что живы и здоровы, к излишествам не стремились.

Внучка Марина, с которой и живет наша долгожительница, рассказывает, что бабушка почти никогда не бывает в больнице. В последний раз года два назад была, да и то просто, что называется, полежала под простынкой. Сама ходит по дому, сама кушает. Сложно представить каких сил, моральных и физических, это стоит самой внучке, чтобы 100-летняя бабушка выглядела максимум лет на 80!

– Я как вообще выгляжу? Нормально? – Клавдия Степановна поправляет платок на голове, когда мы усаживаем их с правнучкой Кристиной перед фотоаппаратом.

– Отлично! Очень хорошо!

Разница между ними целых 92 года. Кристине-то всего 8. А совсем скоро на свет появится еще один потомок Клавдии Степановны. И между ними будет уже целых 100 лет!

А вообще она ждет весну, когда сможет выйти за двор, на лавочку. Ведь односельчане не проходят мимо: кто поздоровается, кто посигналит, а кто и присядет поговорить, чтобы обсудить новости. Радуется хорошим событиям и расстраивается из-за плохих. Удивительно, но Клавдия Степановна помнит всех по именам и отчествам, кто и где живет, кто с кем живет, она в курсе всех событий в деревне – кто женился, кто переехал, а кто и умер… Интерес к происходящему, к жизни у нее не иссяк даже в сто лет! Все остальное в сравнении с этим – мелочи. Ведь не зря геронтологи утверждают, что человек живет столько, сколько он хочет прожить.

– Что-то спину прихватило, — как бы между прочим сказала Клавдия Степановна, провожая нас. Мы лишь, молча улыбаясь, переглянулись между собой. Прощаться не стали. Мало ли еще придется свидеться на очередном юбилее! А вдруг?..